74. Три водевиля: I. Хороша и дурна, и глупа и умна. Д. Ленского. II. Крестный отец (служащий продолжением водевиля: Хороша и дурна, и глупа и умна). П. С. Федорова. III. Стряпчий под столом. Д. Ленского. Второе издание. 1838. С.-Петербург. 392. (32).4
У всякого есть свои странности — у меня также: я больше всего на свете не люблю двух вещей — Мольера и водевили. Причина первой странности так удивляет самого меня, что якогда-нибудь решусь представить ее на рассмотрение публики;5 что же касается до второй ненависти, т. е. до водевильной ненависти, то ни сама она, ни ее причины, равно как и ни все русские водевили, по стоят внимания публики, даже чухломской, не только московской. Но как бы то ни было, а г. Ленский всё-таки один из лучших, из первоклассных наших переделывателей французских водевилей, и всё-таки «Хороша и дурна, и глупа и умна» есть лучшее произведение его пера.
389
Да, в этом никак нельзя сомневаться. Но еще несомненнее то, что превосходная игра г-жи Репиной, в роли Наденьки, и достолюбезная игра г. Живокини, в роли Падчерицына, делают этот водевильчик очень милым на сцене. Но то ли он в печати? Не знаем, только в нем есть премиленькие куплетцы — вот хоть... не тот, в котором г. Ленский очень остроумно поет о «жениховой дудке», но вот этот:
Сколько терпенья,
Ласк, угожденья
И снисхожденья
Вправе он ждать!
Надо вниманье,
Надо старанье
Все в нем желанья
Предупреждать;
Надо познанье
И дарованье:
Чрез послушанье
И обожанье
Благодеянья
Вознаграждать.
Ведь, право, недурно? В заключение, г. Ленский заставляет героиню своего водевиля спрашивать у публики о достоинстве водевиля, как будто спрашивая о себе:
Хочу узнать я ваше мненье;
Я хороша или дурна,
Или глупа или умна?
Не правда ли, что очень затейливо? Г-н П. С. Федоров, другой первоклассный водевилист, не дожидаясь решения публики, решил от себя, что водевиль хоть куда, и, ревнуя славе г. Ленского, пустился с ним в соперничество и написал водевиль, служащий продолжением водевилю г. Ленского. Трудно было ему бороться с г. Ленским, но он с честию вышел из этой борьбы, потому что если не победил г. Ленского, то и немногим уступил ему, а ведь — согласитесь — уж много значит и не быть побежденным таким соперником!.. Окончивши борьбу, г. П. С. Федоров, по примеру своего знаменитого соперника, спрашивает публику, чрез одну из героинь своего водевиля:
Наш и автор, наконец,
Был бы рад душою,
Если б крестный вас отец
Насмешил собою!
390
Да сбудется желание скромного водевилиста!..
Но этим история не кончилась: г. Ленский написал (не знаем, прежде или после) еще водевиль «Стряпчий под столом». За недосугами, мы принуждены были лишить себя удовольствия прочесть его; но вот окончание последнего куплета, в котором, до своему обыкновению, г. Ленский просит защиты у публики:
И когда по притязанью
Злой, сердитый журналист
Против нас ехидной бранью
Измарает целый лист,—
Вы тогда рукой могучей
Защитите нас, прошу!..
Уж, какой на этот случай
Я куплетец напишу!
Не знаем, защитила ли публика г. Ленского своею могучею рукою и заплатил ли он ей за это обещанным лихим куплетцем, но конец этой интересной истории заключается в том, что эти три водевиля прелестно напечатаны в одной книжке в 32-ю долю листа.
391