115.
Мечты и были М. Маркова. Санкт-Петербург. 1838. В типографии Эдуарда Праца и комп. Три части: I—207; II—213; III—237 (12).
3
Первая часть содержит в себе стихотворения, две остальные прозу; но у г. Маркова в этом нет большой разницы, вся разница в рифме, и потому все три части можно принять за прозу. В «Думе о Пушкине» г. Марков говорит, что поэт уже
Не заколдует звуков властью,
Не поцелует сердца страстью,
Не заклеймит мечтою ум!
Хотя г. Марков и несравненно ниже Пушкина как поэт ( в чем никто с нами не поспорит), но и он, в своих стихах,
Не заколдует звуков властью,
Не поцелует сердца страстью,
Не заклеймит мечтою ум!
575
Вот другое дело — его проза: в ней виден талант рассказа. Жаль только, что этот талант слишком односторонен. Г-на Маркова можно назвать довольно счастливым подражателем Поль де Кока, но подражателем, к сожалению, в одной и очень не блестящей стороне таланта парижского сказочника: рассказы г. Маркова могут читаться не всеми и не при всех, и притом в особенном расположении духа. Во всякой повести г. Маркова вы непременно найдете толстую барыню, дородство которой автор описывает очерками, картинами и образами, которые как-то странно видеть в печати, и притом с такими подробностями и с такою откровенностию, которые просто — из рук вон. Толстая барыня едет с дочерью в театр, над ее ложею кучера и лакеи пьют сивуху; разбивают штоф — водка течет на голову толстой барыни — в театре шум, тревога. У толстой барыни увозят дочь — она ищет ее по всему городу, в полночь заезжает в трактир, попадает в погреб — следуют забавные сцены, которыми можно уморить со смеху ливрейную публику.
1 Разумеется, мы только слегка намекаем на эти картины—передаем очерки, избегая тушовки — предосторожность из уважения к образованному чувству читателей нашего журнала, которые без того должны б были читать его в тройных перчатках. В одной повести, кажется «Евгения», г. Марков пустился было в ужасное и вывел какую-то цыганку или киевскую ведьму,— не помним, право,— которая говорит ужасные фразы и на всех замахивается тупым деревянным кинжалом; но всё это больше забавно, нежели страшно. Впрочем, с удовольствием можно прочесть «Очерки военной жизни».
576
